Ле Норманди

Проливной дождь чередовался с ураганным ветром. Угрюмые грозовые тучи заслонили радушный нормандский пейзаж. Исчезли стройные ряды виноградников, померкли некогда изумрудные луга. Даже холмы вдалеке утратили былую свою бодрость и просели под тяжестью навалившегося на них неба. 

Невзирая на невзгоду, откуда-то с севера пробивались два робких лучика света. Сперва едва различимые, потом все более явные они приближались с неумолимостью максимально разрешенного скоростного режима. Ещё минута и натужный рёв хоть и бюджетного, но всё-таки турбодизеля перекрыл стенания стихий.

Ужасная картина открылась бы каждому, кто рискнул заглянуть в нетонированные окна четырехколесного монстра. «Мы сожрем их устриц! Мы выпьем их сидр! Мы оскверним их отели!» – орали осипшие от необузданности глотки, а на перекошенных в предвкушении скорой наживы лицах вычурным орнаментом алел отпечаток Шенгенской мультивизы. Всего в четырех лье к югу лежал древний и пока ещё беззаботный Лилль. 

Тысяча чертей! А ведь именно в Лилле жил и работал знаменитый палач, который мастерски, хотя и с плохо скрываемым удовольствием отделил Миледи от ее головной боли. Виртуоз экзекуций, как  типичная селебрити на пенсии, потешил фанатов камбеком. "Смотря чем будем казнить, - кокетничал душегуб,  - топором или мечем. Мечем дороже". Его боялся даже Боярский.

Сделав дело, он мирно доживал век в одном из кварталов, где палачи селились по цеховому признаку. Пытки и казни в этих местах были просто способом убить время, а стоны и мольбы о пощаде или хотя бы быстрой смерти – колыбельной для младенцев. Напоминает Левобережную середины девяностых.  

С вершины ратушной башни открывался вид на рыжее море черепичных крыш. Затворы любительских фотокамер лениво пощелкивали. Аудио гид убаюкивая бубнил про имена и даты. И вдруг вальяжная туристическая возня застыла в неловкой паузе. Это голос из наушников решительно заявил, что Лилль и Харьков, нравится это кому-то или нет, оказывается, города-побратимы. Ну, вот, теперь и вы знаете. И как-то с этим фактом нужно жить дальше, двигаться вперед. Например, в Руан.

Руан очень старый. Такой старый, что его мостовые  ещё помнят запах навоза коня Карла Великого, а дети, когда вырастут, мечтают отправиться в Святую землю и выбить оттуда проклятых сарацин. Тем вечером и нам пришлось побывать в крестовом мини-походе, чтоб, претерпев боль и лишения, добыть-таки свой Грааль. Хоть и пластиковый, зато восемь штук. А все потому, что во французской глубинке в девять вечера спят даже проститутки, не говоря уже о представителях розничной торговли продовольственными товарами.

Трудно сказать, чем бы все закончилось, если бы не пресловутый европейский либерализм. Вот как выглядит плавильный котел наций в действии: вино нам продал то ли поляк, то ли еврей, пластиковые стаканчики на языке жестов купили у молчаливой индуски, а штопор одолжили в тайском ресторане у местных азиатов. Настоящее средневековое волшебство! Гарри Поттер так бы не смог. 

Серый руанский рассвет едва коснулся шпилей готических соборов, а нестройная очередь туристов из Восточной Европы обоих полов и всех возрастов уже вовсю галдела за дверью тесной туалетной кабинки. По другую сторону двери изо всех сих собирал волю в кулак ваш рассказчик. Сеть отелей «F1» - это не только тесные прокуренные номера и удобства на этаже, это ещё и удачное и, главное, честное название, потому что попав в такой отель, хочется одного - рвать оттуда, как Шумахер с поул позишн.

Тем более, что ни вычурные дворцы, ни потешные домики не смогли утолить вожделение и страсть к той необузданной, давно забытой языческой первобытности, которую сулила нам суровая Нормандская земля. 

Сбрить тоненькие черные усишки, стряхнуть крошки от круасанов и мчать на северо-запад, навстречу соленому ветру и вечно бушующему морю! 

Говоря «бушующее», я не имею ввиду те еле заметные похлюпывания в районе Феодосии, когда курортницы верещат «ой, давайте голыми в шторм купаться!», пытаясь хоть как-то привлечь внимание осоловевших от элитных крымских шмурдяков ухажеров. Бушующее – значит валит так, что у чаек клювики стучат с перепугу. Если где заметите перепуганных чаек, одно из двух – это либо славный городок Диепп, либо птицы только что видели голых тёлок из Феодосии.

Помните, море – это не только услада для глаз, а ещё и источник недешевого, но вкусненького белка. Иногда, правда, морепродукты, легко попавшие к нам в организм, норовят так же легко выплеснуться оттуда назад. Но это уже другая история. Приберегу ее для своего терапевта.